вещественноеУ всех свои травмы. У меня — клиническая неспособность признаться парню, что я бросаю его из-за травы.
Всё что угодно другое я в состоянии озвучить. Я без капли внутреннего трепета могу сообщить человеку, что мы теперь «максимум друзья» из-за бухла, из-за грубости или из-за своих проблем, но трава — это какой-то дикий камень преткновения.
Почему-то именно на гандже меня клинит, что мы все свободные люди, что каждый делает свой выбор и что никто не имеет права навязывать кому-то свои ценности. Что трава невредная, что чуть-чуть не считается, бла-бла-бла. Поэтому, если я бросаю парня из-за травы, то начинаю плести любую ебалу, плодить любые версии, толерантно толерантить, отмораживаться, сливаться, прикидываться шлангом. Но только не реальную причину.
Девчонки погероичнее меня вытаскивают своих суженых из зависимостей, находят им наркодиспансеры, переживают, вот это всё... Я не могу. Я хочу чтобы легко и просто, чтобы не ломать постоянно голову. Ищу легких путей. Людей без приобретённой химической аддикиции.
Почему-то про бухло всё гораздо проще. Когда в 2008 я увидела, что у Андрея больше одного раза за полгода появилась вконтакте фотка с ганджой и кадры по укурке — я свалила с адскими мучениями, ибо прямую причину называть ни ему, ни его друзьям не хотела. Были звонки, разговоры, тонны ебалы в духе «я вообще не уверена, что к тебе испытываю», «я считаю, что у нас разное мировоззрение», «ты лучше найди кого-то ещё». Вспоминать противно. Когда через полгода уже другой Андрей (с Серпуховской, — он уже, к сожалению, умер) с разбегу предложил мне руку и сердце — я вообще не запарилась сказать ему «Ноу, чувак, ты же бухаешь, какой ещё загс». Почему-то с бухлом это реально прокатывает в два счёта.
А Дрону I я так и не смогла ни в чём сознаться.
Ни ему, ни его друзьям. Ни своим тогдашним друзьям.
Это было как вырвать себе селезёнку. Ну не могла я открытым текстом произнести, что ущемляю их выбор и свободу действий. В нашей свободной стране.
у всех свои травмы, оберегаемые, саднящие.
Единственные, кто всегда знал настоящую причину (и с ганджей в том числе) — это, как всегда, родители. С ними я могла сесть за стол, подпереть голову обеими руками и спокойно говорить о траве как реальной причине разрыва, зная, что меня слышат и понимают, что я про каннабиноиды, а не про свободу.
Но таких людей у меня было мало.